Мир книг в нашей жизни.
Жизнь книг в нашем мире.
Жизнь в мире книг.
В детства я была тихим, спокойным, замкнутым ребенком (хотя почему была…), со сверстниками сходилась не охотно, да и вообще не была расположена к общению. Тем не менее, друзья у меня появлялись, зачастую быстро и волей случая. Но в больших компаниях (большая - это больше трех человек) чувствовала себя неуютно, предпочитая оставаться с близкими мне по духу людьми наедине. Хотя в то время это никакого значения не имело, мы, в конце концов, были детьми, и виделись редко, так как свободно собой распоряжаться не могли.
Эфирное время, остающееся после школы и многочисленных секций-кружков, я и забивала книгами. Когда я впервые взяла в руки книгу и начала читать сама, никто, естественно, не помнит, но я склоняюсь к мысли, что довольно рано, так как уже в 4 года изучала английский, и без чтения было не обойтись.
Как бы то ни было, книги стали моими лучшими друзьями. Очень скоро я перечитала всю детскую библиотеку, но каждый раз проходя мимо стеллажей под потолок, которыми были заставлены все комнаты, я испытывала чувство, близкое к экстазу при мысли о том, сколько всего мне еще предстоит прочесть. В 8 лет прочла "Евгения Онегина" и сыпала стихами Роберта Бернса. Андерсен, Милн, Трэверс, Биссет, Уильямс, Сетон-Томпсон, Гелико, Киплинг, Линдгрен, Булычев, Стивенсон, Верн, Диккенс, Грин. Позже Толкин, Кинг, Фицджеральд и Ремарк, Хемингуэй и Уэллс, Шекспир, Брэдбери, Джером, русские классики. Я проглатывала книги пачками и сериями, читала быстро, при этом впечатления откладывались в голове, ложились по полочкам и оседали слоем недосказанности. Своими впечатлениями я ни с кем не делилась. Родители шутили, что скоро перестанут отличать меня от старого кресла, накрытого зеленым клетчатым пледом, где проводила все вечера вдали от повседневности в компании самых разных героев…
Сейчас кресло все также стоит у окна, но на нем уже давно не никто не сидит. Я стала намного меньше времени проводить дома, и книги уже не являются основным составляющим моего досуга. Читаю меньше, чем хотелось бы, и отдаю предпочтение зарубежной литературе. Сложно назвать какого-то одного любимого автора, но на данный момент в какую-то особую группу могу выделить Сэлинджера, Апдайка, Уайльда, Маркеса и Ника Хорнби. К признанной классике всегда относилась с должным почтением, нежно люблю Лермонтова, Достоевского, Чехова и Бунина. В общем, я – законченный книгочей (а вдруг кто-то еще не догадался)) и неосознанно тянусь к себе подобным. А уж если дотянулась, то точно просто так не отпущу.
Если говорить о современной литературе, то вряд ли смогу выдавить из себя что любо внятное. Прежде всего, потому, что современность – понятие относительное. Мне, затерявшейся в настоящих моментах, сложно судить о следе, который будет или не будет оставлен современными писателями в истории. Не берусь предугадывать мировоззрение потомков. Одно могу сказать – с большим сомнением отношусь к так называемым бестселлерам. И твердо верю, что не перевелись еще таланты и на Руси. Просто мне они пока не попадались.
Напоследок не хочу пускаться в длинные напутственные рассуждения о проблемах современной молодежи и общей малограмотности населения. Каждый сам определяет место литературы в своей жизни в зависимости от целого ряда претенциозных причин.